На главную | Архив | Индекс монографии | Автор

Психология и  психосемантика цвета

Монография-учебное пособие: "Введение в психосемантику цвета"

1.6.3. Эстетико-феноменологическая
концепция Гёте

“Сообразное понятию учение о цветах дал Гёте…”

                        Гегель.

Существует теория Цвета, составляющая серьезную альтернативу ньютоновской, и способная вместить в себя феноменологию физики, физиологической оптики и психологии. Эту теорию можно с полным правом отнести к гуманитарной парадигме в естествознании. В конце ХVIII в. она не была оценена по достоинству, но сейчас выглядит очень современно. По нашему мнению, она, в соединении с современным семантическим направлением в психологии восприятия (Артемьева, 1980; 1999; Петренко, 1978; 1983; 1987, 1997; Шмелев, 1983 и др.), может стать методологической основой психосемантики Цвета, поскольку в ее основе лежат близкие психологу гносеологические постулаты, а Цвет в ней фигурирует не только как объект, но и средство познания. Условимся в дальнейшем именовать анализируемый здесь подход “эстетико-феноме­нологическим”, хотя этот термин не отражает полностью его сути. В новом времени этот подход ведет свое начало от естественнонаучных трудов Гёте (Лихтенштадт, 1920; Гёте, 1920; Свасьян, 1983, 1989; Белый, 1917; Штейнер, 1921) и может быть прослежен в исследованиях по теории колорита (Itten, 1970; Кандинский, 1990) и в психодиагностике  (Luscher, 1969).

До недавних пор у нас почему-то не принято было говорить о том, что Гёте был не только великим поэтом, но и проницательным и оригинальным ученым, в настоящее время признанным как основатель не только физиологической оптики (именно Гёте, а не Гельмгольц!), но и морфологии растений и животных (Свасьян, 1983). Согласно мнению В.О.Лихтенштадта, “...уже при жизни Гёте, и опираясь, главным образом, на его труд, возникла новая отрасль знания: физиология зрения... Три физиолога – Шопенгауэр, Пуринье и Иоганн Мюллер приняли его труд за исходную точку своих исследований... Причем Гельмгольц уклонился от точки зрения Гёте, Геринг же и его школа вернулись к ней” (Лихтенштадт, 1920. С. 43).

Труд Гёте, о котором идет речь, – это “Учение о цветах”. Изначальная установка его кардинально противоположна ньютоновской, о чем Гёте неоднократно говорил сам, и что безусловно признается всеми исследователями его творчества. “Цвета – деяния света, деяния и страдательные состояния... Цвет и свет стоят, правда, в самом точном отношении друг к другу, однако мы должны представлять их себе как свойственные всей природе: через них природа целиком раскрывается чувству зрения... Цвет есть закономерная природа в отношении к чувству зрения” (Гёте, 1920. С. 203-211).

Безусловное преимущество этого определения состоит в его афористичности, достойной пера великого поэта. Оно красиво, чего не скажешь об определениях механистического направления, и очень емко. Вслушаемся внимательней и постараемся перевести его в дискретные утверждения.

Итак, первое: Цвет присущ всей природе.

Второе: Цвет несводим к колебаниям электромагнитных волн: “...цвет, хотя и подчиняется тем же законам <элек­тричества и магнетизма>, поднимается, можно сказать, гораздо выше” (Гёте, 1920. С. 218) [1]. В этой связи уместно привести суждение В.Соловьева, посвященное предмету, близко стоящему к обсуждаемой здесь теме: “Вопрос о том, что есть известный предмет? – никак не совпадает с вопросом: из чего или откуда произошел этот предмет? Вопрос о происхождении эстетических чувств принадлежит к области биологии и психофизиологии; но этим нисколько не разрешается и даже не затрагивается эстетический вопрос о том: что есть красота?” (Соловьев, 1990. С. 118) [2].

В отличие от постулата Ньютона о сложной природе света, способного разлагаться на составляющие “цветные лучи”, – “Свет Гёте есть единство: не множество “светочей”, и единство это духовно: таков постулат”, – говорит А.Белый, вдумчивый исследователь и приверженец естественно-научного метода Гёте (Белый, 1917. С. 51). Цвет – это следствие взаимодействия Света и Тьмы (материи), “прохождение света на тьме” или сквозь тьму. Цвета – “деяния и страдательные состояния” света, встречающего на своем пути “не свет”, т.е. материю: “Свет и тьма – это не цвета, это две крайности, меж коих цвета существуют благодаря модификации того и другого”, – поясняет Гёте (Эккерман, 1981. С. 190)[3].

Это можно интерпретировать так: Цвет – это результат диалектического синтеза, совершенно самостоятельная качественность. Таким образом, третьим тезисом является неразложимость света на составляющие, а четвертым – качественность Цвета.

Нетрудно заметить, что вместо ньютоновского механистического понимания взаимодействия как сложения и разложения элементов (цветов), логическая теорема Гёте моделирует диалектический синтез, намеренно используя логические конструкции, соответствующие теперь общепринятым гегелевским: “противополож­ности”, “единство”, “качество”, “отрицание отрицания”, “возник­новения нового” и т.п., т.е. понятия, описывающие не статику, а динамику, процесс. Но Гёте и на этом не останавливается. Выходя за рамки классической философской парадигмы конца XVIII в., он рассматривает рождение Цвета как событие, а значит, эстетически и этически. Следовательно, гётевский способ рассмотрения проблемы цвета можно было бы обозначить и как “эстетико-диалектический” или “эстетико-этический”.

Учение Гёте было по достоинству оценено Гегелем, ставшим его приверженцем и адвокатом против нападок последователей Ньютона[4].

Остановимся подробнее на одном из утверждений Гёте. Что, к примеру, означает положение, согласно которому “Цвет есть результат прохождения света на тьме или сквозь тьму”?

Здесь следует подчеркнуть, что Гёте, главным образом, изучал цветообразование в “мутных средах”, в частности, – в атмосфере, а не в форме привязанных к объектам красок. Атмосферные же цвета образуются при двух различных условиях наблюдения: либо мы наблюдаем источник (солнце) сквозь полупрозрачную среду (атмосферу), либо наблюдаем “свечение” самой атмосферы на черном “фоне”, когда источник света у нас за спиной. Оба эти условия присутствуют одновременно в часы восхода и заката солнца в ясную погоду. В эти часы небосвод представляет одну огромную цветовую палитру, на которой природа (Свет и Тьма) рождает гамму цветов. В закатные часы весь западный небосклон пылает могучими оттенками красного. Это результат “прохождения света сквозь материю” (атмосферу). На востоке в это время краски, пройдя через оттенки зеленого в зените, постепенно сгущаются до темно-синего, почти черного. Это – результат “прохождения света на тьме”, или “просвечивания” тьмы “сквозь” свет. Чем плотнее материя (атмосфера), тем гуще красные тона, чем чернее фон, тем больше синего. Задумаемся над тем, что голубизна неба определяется чернотой космоса, скрывающегося за слоем атмосферы, так же, как краснота заката – плотностью атмосферы и свечением солнца. Это плохо сочетается с привычной мыслью о том, что сам кислород атмосферы имеет голубой цвет, но, если вдуматься, то главное – эти два условия наблюдения, а не цвет молекул кислорода.

Доказать последнюю мысль нетрудно, рассматривая точечный источник света через дым (он станет красноватым), или тот же дым на фоне темной комнаты (он станет голубоватым), или пламя обычной свечи или горящего спирта. Не правда ли, мы привыкли считать, что спирт горит синим пламенем? На самом же деле голубеет не пламя, а пары спирта на темном фоне: “Фе­номен нижней части огонька, где прозрачное свечение на темном фоне создает синеву, я покажу вам сейчас в увеличенном виде [сказал Гёте]. И передо мной снова возникла прозрачная светлота, темнота же сделалась синей. Я поднес ложку [с горящим спиртом] к темному окну, и синева сделалась гуще; повернул ее к свету, она стала бледнеть и почти вовсе исчезла.

– Да, – проговорил Гёте, – величие природы в ее простоте и еще в том, что величайшие свои явления она неизменно повторяет в малых. Тот закон, который вызывает синеву небес, мы наблюдаем в нижней части огонька свечи, равно как и в освещенном дыме, подымающемся над деревней у подножия темных гор” (Эккерман, 1981. С. 187).

Согласно мнению Гёте (и в этом оно не расходится с иными мнениями), свет невидим. Но не потому, что свет не окрашен, а потому, что у человека нет физического органа для восприятия света вне материальной среды. Зрением человек способен воспринять только цвета. Не содержащиеся якобы в свете “предпосылки цветных ощущений” определяют видение цветов, а невозможность для человека видеть свет иначе, чем в форме цветов: цвет есть единственная форма восприятия света человеческим глазом.

Это значит, что в точном смысле слова “свет” – это понятие, а не физическое явление. “Свет оказывается, таким образом, еще вне физического. <…> Он [свет] не сияет во тьме, не высветляет ее, не преломляется в ней; но преломленное в самом себе понятие как единство обоих выявляет в этой субстанции свою суть, различия своих моментов. Это – безмятежное царство цветов, их живое движение и игра цветов. <…> Когда споришь с Ньютоном, это кажется дерзостью; но вопрос может быть решен только эмпирически, именно так изложил его Гёте, тогда как Ньютон затемнил его рефлексией и грубостью представления” (Гегель, 1975. С. 269-270).

Так чему же соответствует Цвет в природе “кроме” электромагнитных колебаний?

“Собственно цвет есть модифицированный свет, а тьма при этом играет активнейшую роль причины модификации” (Эккерман, 1981. С. 187). Следовательно, если представить Цвет в виде простой формулы: “Цвет = f (Свет, Материя)”, становится понятным, что как третий член диалектической триады он несет в себе “в снятом виде” качества остальных двух “образующих”, не являясь ни тем, ни другим. Экспериментальным подтверждением этой схемы, полученным гораздо позже смерти Гёте, является возможность определять химический состав вещества, изучая спектральный состав излучения (например, состав звездного вещества) в спектрографии и хроматографии. Цвет – не есть свет, но повествует о нем; он не есть вещество, но несет в себе его “отпечаток”.

Пятым тезисом учения Гёте является безусловная гносеологическая (теоретико-познавательная) ценность Цвета как “за­кономерной природы”, т.е. здесь Цвет уже не просто объект познания сам по себе, а средство познания природы света и самой Природы, предстающей перед нами “в свете, тьме и цвете” (Гёте, 1920. С. 210).

Важным следствием последнего положения, изучение которого возможно только в границах эстетико-феноменологи­ческого и психологического подходов, является символическая природа Цвета. Здесь мы переходим в сферу “юрисдикции” психологии. Что здесь имеется в виду? В силу самой своей природы цвет несет в себе нечто, не совпадающее полностью с тем, чем он является при поверхностном взгляде: некую идею, раскрывающуюся в нем и через него видящему. Важно здесь также то, что эта идея не вкладывается в воспринимаемый цвет человеком, а является объективной данностью. Это мысль нашла свое отражение, в частности, в работе В.Кандинского “О духовном в искусстве (Живопись)” (Кандинский, 1990) как два “главных последствия” восприятия цвета.

Таким образом, в рамках гётевского мировоззрения цвета, воспринимаемые глазом, столь же, если не более, объективны, как и электромагитные колебания, столь высоко ценимые физиками. Этот подход ни в коем случае не отрицает наличие электромагнитного “спектра”, но лишь как индикатора некоторых цветов, регистрируемого физическими методами. Гёте указывает путь гораздо дальше, позволяя выйти из сферы метафизики, физики и физиологии в область, непосредственно относящуюся к психологии. Постулируя познавательную ценность цвета для непосредственно воспринимающего его человека, Гёте придает воспринимаемому цвету статус символа, свойство обладания объективным значением. А это, между прочим, определяет цвет уже не как ощущение, но как образ, сложный перцептивный феномен. Одновременно цвета приобретают статус семантических объектов. “Чувственное же, поскольку оно проникнуто идеей, есть символ” (Свасьян, 1983)[5]. На наш взгляд, это совпадает с данным С.С.Аверинцевым определением символа как образа, “взятого в аспекте своей знаковости”, что проявляется в “выхождении образа за свои пределы при наличии некоего смысла, интимно слитого с образом, но ему не тождественного” (Аверинцев, 1971. С. 326).

Повторим: цвет как символ не является результатом человеческого творчества; выявление символического содержания цвета – результат сотворчества человека и Природы. В этом сотворчестве человек  выступает как познающий субъект и творящий художник. В “Учении о цветах” Гёте этот сложный психологический феномен носит название “чувственно-нравст­венного действия цвета”: “...Воздействие цвета на чувство зрения, а через него на душевное настроение... всегда определенно и значительно, примыкая непосредственно к области нравственного” (Гёте; 1920. С. 293). Это и послужило для Гёте основанием ставить цвет “гораздо выше” законов электричества и магнетизма.

Так сам собой находится ответ на вопрос, ставящий в тупик классическую физику и психофизику: на какую “информацию” реагирует глаз цветовым ощущением? Через Цвет с человеком говорит “закономерная природа”, и язык этот символический! (Прошу не путать с агностической символической теорией восприятия Гельмгольца, в которой “символ” не раскрывает, а напротив, скрывает реальность от наблюдателя, не связывает человека с миром, а изолирует от него). И, что немаловажно, – не последнюю роль в этом процессе играют чувства, эмоциональный компонент процесса восприятия

Следует еще раз подчеркнуть, что эстетико-феноменологи­ческий подход к пониманию цвета не ограничивается сферой искусства, но может быть перенесен и на “нерукотворную” реальность. Собственно говоря, таковой являются сами цвета, или Цвет как природный феномен. Однако здесь снова возникает противоречие между двумя рассмотренными подходами, что связано с вопросом атрибуции Цвета либо исключительно ощущению (цвет как “чисто субъективный” феномен), либо, по мысли Гёте, – и объективной реальности тоже. Против последнего не может быть выдвинуто никаких научно обоснованных возражений, за исключением чисто идеологических. Более того, простое рассмотрение цвета в ряду психологических категорий, как мы могли убедиться, неизбежно относит его в разряд объективных стимулов поведения и предметных качеств, т.е. существующих вне индивида и извне на него воздействующих.

Рисунок 1.1.  Схема философских рассуждений Гёте о природе и гносеологической функции Цвета.